Вперёд !  Иного  нет  пути.

Пусть  Свет  сияет  впереди !

Пусть  согреет  Любовь  благородная,

Пусть  блистает  Звезда  путеводная !

Коли  это  возможется  –

Остальное  приложится !

ДУБЛЬ  –  2014-й !!!

(из  романа  Ф.М.Достоевского  «Братья  Карамазовы»  –  в  сокращении)

Эта  легенда  считается  величайшим  из  пророчеств  Достоевского. 

Это притча о явлении Христа во эпоху средневековой инквизиции.

Действие  происходит  в  Испании  –  где  накануне  заживо  сожгли  сотню  еретиков...

Он явился тихо, незаметно, но люди Его узнают.  Народ непобедимой силой стремится к Нему, окружает Его и следует за Ним. Он молча идёт с тихой улыбкой бесконечного сострадания. Солнце любви горит в Его сердце, и лучи света Его очей сотрясают сердца людей ответной любовью...  Вот слепой старик из толпы кричит: «Господи, исцели! Чтобы мне Тебя видеть!». И точно чешуя сходит с глаз его –  и слепой Его видит…  Народ плачет и целует землю, по которой идёт Он.    «Это Он !   Это  Сам  Он !»  –  повторяют  все…

Он останавливается у собора, куда с плачем вносят открытый детский гробик: в нём в цветах лежит семилетняя девочка. Раздаётся вопль её матери, и та повергается к Его ногам: «Если это Ты – воскреси дитя моё !» Гроб опускают перед Ним. Он говорит: «Девица, встань»  –  и  девочка  садится,  и  смотрит  вокруг,  удивлённо  улыбаясь.   Кругом  –  восторг,  крики,  рыдания.

Мимо проходит великий инквизитор – высокий, высохший девяностолетний старик. Он видел, как воскресла девочка, и лицо его омрачилось. Он велит страже взять Христа.   Толпа  покорно  расступается,  и  среди  гробового  молчания  Его  уводят  в  тюрьму. 

Ночью инквизитор приходит к Нему и спрашивает: «Это Ты ? Ты ?...  Не отвечай, молчи !  Ты и права не имеешь ничего прибавить к тому, что сказал прежде.   Зачем Ты пришел нам мешать ?  Завтра же я сожгу Тебя на костре, как злейшего из еретиков.  И тот самый народ,  что  сегодня  целовал  Твои  ноги,  завтра  по  одному  моему  жесту  бросится  подгребать  угли  к  Твоему  костру». 

Христос молчит.  «Имеешь ли Ты право возвестить нам хоть одну из тайн мира,    из которого Ты пришёл? – спрашивает Его старик, и сам отвечает, – Нет, не имеешь. Чтобы не отнять у людей свободы, за которую Ты так стоял. Не Ты ли говорил: «Хочу сделать вас свободными» … Пятнадцать веков мы мучились с этой свободой. Но теперь это кончено, и кончено крепко. Ибо люди уверены больше, чем когда бы то ни было, что они свободны. А между тем они сами принесли нам свою свободу и положили её к нашим ногам. … Мы побороли свободу, чтобы сделать их счастливыми. Человек устроен бунтовщиком, а разве бунтовщики могут быть счастливы ? …  Зачем  же  Ты  пришёл  нам  мешать ?»

«Страшный и умный дух говорил с Тобой в пустыне. Он возвестил тебе громовое чудо трёх искушений. … В них была предсказана вся история человечества, явлены все неразрешимые противоречия человеческой природы. Реши же, кто был прав: Ты или тот, который вопрошал Тебя? Ничего и никогда не было для человека невыносимее свободы !  Видишь ли Ты эти камни ?  Обрати их в хлеба   –   и за Тобой побежит человечество  –  как стадо, благодарное и послушное.   Но Ты не захотел лишить человека свободы.  Ты возразил, что человек жив не единым хлебом.  Но  во  имя  этого  хлеба  земного  восстанет  на  Тебя  дух  земли  и  сразится  с  Тобой,  и  победит  Тебя».

«Накорми и тогда спрашивай с нас добродетели!»  –  вот что напишут на знамени, которое воздвигнут против Тебя и которым разрушится храм Твой.  На месте храма Твоего воздвигнется вновь страшная Вавилонская башня, хотя и эта не достроится, как и прежняя.  Но к нам придут они, промучившись тысячу лет со своей башней!   И  тогда  они  принесут  свою  свободу  к  ногам  нашим  и  скажут  нам:   «Лучше  поработи,  но  накорми». …   Но  Тебя  мы  уже  не  пустим  к  себе».

«Нет у человека заботы мучительнее, чем найти, кому поскорее отдать тот дар свободы, с которым рождается это несчастное существо.  Но овладевает свободой людей лишь тот, кто успокоит их совесть.  Ибо тайна бытия человеческого не в том,  чтобы только жить, а в том для чего жить.  Спокойствие человеку дороже свободного выбора в познании добра и зла.  Нет ничего обольстительнее для человека, как свобода его совести,  но нет ничего и мучительнее. Вместо того, чтобы овладеть людской свободой, ты умножил её и обременил её мучениями…   Ты возжелал свободной любви человека, чтобы он свободно пошёл за Тобой, прельщённый и пленённый Тобою.  Но  Ты  не  подумал,  что  он  отвергнет  и  образ  Твой,  и  правду  Твою,  если  его  угнетут  таким  страшным  бременем,  как  свобода  выбора».

«Есть три силы, могущие победить и пленить совесть  –  это чудо, тайна и авторитет.  Ты отверг и то, и другое, и третье.  Но люди-то  –  слабое, бунтующее племя…  Человек ищет не столько Бога, сколько чудес. …  Ты не сошёл с креста, когда кричали Тебе, издеваясь:  «Сойди с креста  –  и уверуем, что это Ты».  Ты   не захотел поработить человека чудом, и жаждал свободной веры, а не чудесной.  Жаждал свободной любви,  а  не  рабских  восторгов.   Но  Ты  судил  о  людях   слишком   высоко.    Человек  слабее  и  ниже,  чем  Ты думал !   Он  слаб  и  подл».  

«Но мы исправили подвиг Твой и основали его на чуде, тайне и авторитете.  И люди обрадовались, что их вновь повели, как стадо, разрешив грех с нашего позволения.   К чему же Ты пришёл нам мешать?   Мы  не  с  Тобой,  а  с  тем,  кто  искушал  Тебя  в  пустыне.   Вот  –  наша  тайна !»

Христос молчит. «О, мы убедим людей, что они тогда только и станут свободными, когда откажутся от свободы своей и нам покорятся. …  Мы дадим им тихое, смиренное счастье, счастье слабосильных существ, какими они созданы. …  У нас все будут счастливы и не будут бунтовать…  Они станут робки и станут прижиматься к нам в страхе, как птенцы к наседке.  Они будут дивиться и ужасаться на нас и гордиться тем, что мы так могучи и так умны.  О, мы разрешим им грех.  И они будут любить нас, как дети, за то, что мы им позволим грешить.  И мы будем позволять или запрещать им жить с их жёнами и любовницами, иметь или не иметь детей  –  по их послушанию  –  и  они  будут  покоряться  нам  с  радостью.   И  все  будут  счастливы».

«Пророчествуют, что Ты вновь придёшь и победишь.  Но я тогда встану и укажу Тебе на тысячи миллионов счастливых младенцев, не знавших греха.  И мы, взявшие на себя их грехи для счастья их, встанем пред Тобой и скажем:  «Суди нас, если сможешь и смеешь»…  Знай, что я не боюсь Тебя.  Знай, что и я был в пустыне, что и я питался акридами и кореньями, что и я готовился стать в число избранников Твоих.   Но я очнулся и не захотел служить безумию.  Ибо  Ты  –  больше  всех  заслужил  наш  костёр.  Завтра  же  я  сожгу  Тебя».

Инквизитор умолкает и ждёт, что ответит Христос.  Он хочет, чтобы Тот ответил ему хоть что-нибудь  –  пусть горькое и страшное...  Христос молча приближается к старику и тихо целует его.  Вот и весь ответ.  Старик вздрагивает.  Что-то просыпается в душе его.  Он идёт к двери, отворяет её и говорит:   «Ступай  и  не  приходи  больше !   Не  приходи  никогда,  никогда !» 

И  отпускает  Христа.  

И  Христос  уходит. 

И  поцелуй  горит  в  сердце  старика…

Говорят,  всё  познаётся  в  сравнении.

Чтобы  лучше  понять  русскую  душу,  сравним  её  с  душами  других  народов  –  с  французской,  польской,  немецкой,  еврейской. 

Сделаем  это  с  помощью  Николая  Бердяева. 

Последнюю  четверть  века  он  прожил  в  эмиграции  и  имел  ясновидящий  взгляд  на  вещи.

ФРАНЦУЗЫ. В современной Франции чувствуется какая-то хрупкость, усталость от большой своей  истории… чувствуется  истощение.  …Дух  воинственный  давно  в  ней  угас.

Мы знаем обаяние Парижа… Париж – магический город, в нём сосредоточилась вся магия современного большого Города, вся его притягательность и всё его зло.  (Судьба России; 154-155)

В Париже … есть  шипучесть,  искристость,  лёгкость…

На  всём  Париже  лежит  печать  исключительного  гения  французского  народа…

В Париже  –  последнее истончение культуры… латинской, перед лицом которой культура Германии есть варварство. (155)

Мещанство  –  другой  лик  Парижа,  лик  устрашающий,  отталкивающий. 

Французы устали от катастроф, революций, войн, исканий и захотели спокойной, довольной жизни… мещанства. 

Мещанство  есть  обратная  сторона  необузданной  жажды  наслаждений.  (156)

Подлинная бытовая свобода, свобода от ложных условностей и лицемерных норм, есть только у русских.  У  русских  есть  открытость  духа.  (156)

Французы скупы… Мещанская Франция возвела личный и семейный эгоизм в добродетель. 

Жажда  богатства  перешла  в  бесчестность…  (156-157)

Русский народ… наименее мещанский из народов… наименее дорожащий установленными формами жизни. (Русская идея; 638)

Французская  мысль…  в  ней  больше  тонкости,  чем  глубины.

В русской среде, менее утончённо культурной, обсуждение было более существенным, более  отнесённым  к  самому  главному  и  всеразрешающему.  (Самопознание; 350-351)

Если в народе побеждают интересы спокойно-удовлетворённой жизни … такой народ не может  уже … выполнить  никакой  миссии  в  мире.  (187)

Есть  смена  в  миссии  великих  народов.  

Борьба  народов  есть  борьба…  высших  предназначений…

Народ опускается и погибает, когда материальное могущество… целиком захватывает его дух. (200)

ПОЛЯКИ  совершенно  не  поддаются  ассимиляции.

Поляки  внесли  в  мир  идею  жертвенного  мессианизма.  (161)

Внутри  славянства  произошло  столкновение  Востока  и  Запада.

Распря между Россией и Польшей есть, прежде всего, распря души православноё и души католической. (162)

В  типической  русской  душе  есть  много  простоты,  прямоты  и  бесхитростности…

[Но]  в  русском  человеке  так  мало…  закала  личности.

Русский человек в своих низах погружён в хаотическую, языческую ещё земляную стихию. (163)

Польская душа – аристократична и индивидуалистична до болезненности, [но] в ней… и дурной гонор. Это  наиболее  утончённая  и  изящная  в  славянстве  душа…

[Но в ней] недостаток простоты и прямоты, и отталкивает чувство превосходства и презрения…

У  поляка  есть  любовь  к  жесту.  (163-164)

В польской душе чувствуется… способность к жертве и неспособность к смирению.

В польской душе есть страшная зависимость от женщины… рабство пола…

В русской душе нет такого рабства у женщины. Любовь играет меньшую роль… (164)

Жажда царства Христова на земле, откровения Св. Духа есть жажда славянская, русская и польская жажда. (165)

Но… в самом народе русском есть более напряжённая и чистая жажда правды Христовой и царства Христова на земле, чем в народе польском. (166)

НЕМЕЦ  –  не  догматик  и  не  скептик,  он  критицист. …  Он  –  волюнтарист  и  идеалист.

Он  –  музыкально  одарён  и  пластически  бездарен.  (168)

Берлин – благоустроенная казарма, технически усовершенствованная, со всеми удобствами, но безвкусная и лишённая всякой магии Города… (155)

Германец… не терпит хаоса, тьмы и иррациональности…

[Немецкий]  категорический  императив,  чтобы  всё  было  приведено  в  порядок.  (169)

Другие  народы  немец  никогда  не  ощущает  братски,  как  равные…

Только самого себя ощущает немец как единственный источник порядка… (170)

Немцы обнаружили… огромную самодисциплину, способность к самопожертвованию во имя государства… (192)

Склад  германца…  обоготворение  государства… (194)

Германская  раса  –  мужественная…  (15)

[Но]  трагедия  германизма…  трагедия  избыточной  воли…  исключительно  мужественной.

В  долг  германец  верит  больше,  чем  в…  Бога.

В германской религии нет покаяния… нет исканий нового града, столь характерных для славянства… она  закрепляет  этот  мир  в  дурной  бесконечности.

Религия германизма… [религия] единственной чистой арийской расы… (171-173)

Германская  идея  –  не  мировая  идея.  (174)

Германская и русская идеи – противоположны.

Германская  идея  есть  идея  господства.

Русская  же  идея  есть  идея…  братства  народов.  (Русская идея; 697)

Немец  чувствует  себя  свободным  лишь  в  казарме.  (172)

Европейские  народы … склоняются  к  упадку  и  дряхлеют.  (148)

Тема, поставленная в судьбе еврейского народа, разрешается на протяжении всей всемирной истории  [тема  избранничества  и  измены].  (Смысл  истории;  67)

ЕВРЕЙСТВО имеет центральное значение в истории. Еврейский народ есть по преимуществу народ истории, в его исторической судьбе чувствуется неисповедимость Божьих судеб.

Со всякой материалистической … точки зрения, этот народ давно должен был перестать существовать.

[Очевидна]  та  роковая  роль,  которую  этот  народ  играет  в  истории.  (68)

Мессианская  идея  определяет  исторический  драматизм  в  судьбе  этого  народа.

Еврейский  дух…  упорное  требование…  всеразрешающей  правды  и  справедливости  на  земле.

К.Маркс… был очень типичным евреем… То же еврейское требование земного блаженства в социализме. …   Но мессианскую идею…  

К.Маркс  переносит  на  класс,  на  пролетариат… призванный  освободить  и  спасти  мир. (70)

Социализм…   еврейский  религиозный  хилиазм…   тысячелетнего  царства  Божия  на  земле. (75)

Богосознание  еврейского  народа…  далёкость  и  страшность  Бога…

Богосознание  арийское…  ощущение  Бога  как  находящегося  в  последней  глубине  самого  человека.

У  еврейского  народа…  страстная  мечта  о  справедливости  в  земной  судьбе.

У греков, типичных арийцев, никогда не было этой мечты о справедливости. (71)

У евреев…  поражает  отсутствие  идеи  бессмертия  души,  почти до последнего периода… перед христианством. … В еврейском понимании бессмертен один Бог.

Это… ключ объяснения всей исторической судьбы еврейства… роковой судьбы еврейства…      

Это… привело к тому, что еврейский народ не узнал… Мессии в Христе, отверг Его и распял. (72)

Требование, чтобы правда, во что бы то ни стало, победила на земле… стало… главным мотивом… почему Христос был отвергнут еврейским народом. (76)

В  эту  историческую  жизнь  на  земле  евреи  внесли  величайшую  активность.  (74)

Еврейство, по своей духовной природе, коллективистично, в то время как арийство – индивидуалистично. (75)

Иудей  не  способен,  как  христианин,  к  покорности  Провидению.

В  этом  –  основа  революционного  характера…  еврейства.  (77)

Еврейский  народ…  ждал  Мессию  в  образе  царя…

После  отвержения  Христа  он  перестал  быть  народом  Божьим.

Христос отвергается потому, что Он умер на кресте, вместо того чтобы уничтожить царственной мощью зло и страдание и начать историю блаженную и справедливую.

«Евреи  обратятся  лишь  тогда,  когда  Христос  сойдёт  с  креста…»  (Леон Блуа). (81)

Окончательное разрешение еврейского вопроса возможно лишь… в последнем акте борьбы Христа и антихриста. (83)

Трагедия в «Максиме»  –  крупнейшая за все годы после восстановления независимости Латвии.  Нелепая  смерть  54  человек  потрясла  страну.

Само общество с помощью СМИ уже установило непосредственные причины этой кошмарной трагедии.  Да, обрушения здания бы не произошло, если бы не была ликвидирована государственная строительная инспекция  –  если бы она ловила мышей.  Да, жертв было бы намного меньше, если бы руководство «Максимы» должным образом отреагировало бы на многократные сигналы противопожарной сигнализации.  Преступные ошибки здесь очевидны и, будем надеяться, виновные   понесут   должную   ответственность.   Хотя,  скорее  всего,  ограничатся  "стрелочниками".

Ярко высветились реальные ценности нашего лицемерного общества.  Тотальная экономия государства за счёт людей во имя бездефицитного бюджета  –  идола нашего правительства.  И максимальная прибыль в «Максиме» (не отсюда ли название?) за счёт безопасности работников и покупателей.  Ведь, запретив работникам покидать рабочие места и не удалив покупателей, руководство «Максимы»-таки распорядилось произвести срочную инкассацию  –   эвакуацию  –   денег в кассах.     И  там,  и  здесь  –  деньги,  а  не  люди  оказались  высшей  ценностью.

Но за всем этим очевидным сквозит нечто более глубокое.  Неспроста говорят, что  всё  видимое  в  этом  мире  –  лишь  символическое  отображение  мира  невидимого.

Милый  друг,  иль  ты  не  видишь,

Что  всё  видимое  нами  –

Только  отблеск,  только  тени

От  незримого  очами ?

Взывал гениальный русский философ и поэт Владимир Соловьёв.  А Антуан де Сент Экзюпери говорил,  что  самого  главного  глазами  не  увидишь.   И,  наверное,  не  случайно  люди  испокон  веков  ищут  знамений,  предсказывающих  дальнейшую  судьбу.   И  находят.

Вспомним, что отречение последнего русского царя Николая Второго случайно произошло на маленькой железнодорожной станции с символическим названием  «Дно».  И  империя  пошла  на  дно.   Правда,  скоро  она  воскресла  преображённой.

Вспомним колоссальную аварию на Чернобыльской АЭС, стоившую многих тысяч жизней.      Она,  говорят ясновидцы,  знаменовала собой взрыв атомного реактора самой идеи коммунизма.     Столь масштабной катастрофы  в СССР не было  со времён  Великой Отечественной войны.  И  через  несколько  лет  его  не  стало.

Но зачем всё о грустном?  Бывают и благие знамения.  В начале октября 1941 года под Москвой в результате ошибок командования были окружены 7 советских армий.  Ситуация  –  отчаянная.  Сталин вызвал к себе «палочку-выручалочку» Жукова и попросил его срочно изучить положение и доложить ему в любое время дня и ночи.  Через два дня Жуков ночью сообщил, что управления войсками нет, резервов нет и все дороги на Москву открыты.  Сталин приказал эвакуировать правительство.  В Москве началась паника.  И тут  –  в начале октября  –  вдруг повалил сильный мокрый снег.  Все дороги на месяц превратились в сплошное месиво.  Машины и танки вязли в нём, как мухи в расплавленном масле.  И немцы, испытывая острый дефицит горючего, были  вынуждены остановить наступление.  И это позволило стянуть все силы в один кулак.  И подоспели сибирские дивизии.  И Москва была спасена.   И всё покатилось в обратную сторону.  И что касается раннего и спасительного снега под Москвой осенью 1941 года   –  это  не  легенда,  а  научно  зафиксированный  факт.

Мистика,  случайности,  скажете  вы?   Да !   Но  именно  они  –  любимый  инструмент  Неба.

И вот, размышляя о нашей трагедии в «Максиме», мне подумалось:  а не есть ли и она знамение?  Не есть ли обрушение здания торгового центра «Максимы» в Золитуде предзнаменование для Латвии?  Говорят, что главной причиной трагедии в «Максиме» явилось отсутствие должного контроля за качеством строительства. Но разве есть хоть какой-то контроль у нас в деле государственного строительства?  И не превышает ли давно бремя налоговой нагрузки и государственной экономии за счёт людей предельно допустимый уровень?  Я  уж  не  говорю  о  наших  «достижениях»  в  сфере  межнациональной  политики.

В Книге книг сказано: «Царство разделившееся в себе опустеет, и дом разделившийся в себе не устоит».  И вот мы видим, что беспощадно разделившееся на латышей и нелатышей латвийское царство пустеет.  Народ бежит из Латвии, как кровь из истерзанного безумием тела.  За последние 20 лет население Латвии сократилось почти в два раза.  Так бывает в самых жестоких войнах.  И молодое, дееспособное население продолжает бежать из Латвии.  А ведь народ  –  главный капитал любой страны.  Ибо именно с него государство собирает в казну налоги.  Так  что,  гибельная  тенденция  у  нас,  увы,  налицо.   Царство  пустеет.   И  вот  –  рушится  дом...

Судите  сами:   случайность  или  знамение  –  трагедия  в  «Максиме» ?